АЛЕНА САМСОНОВА "Побег из драмы в пластику"

Определяющим для этой постановки стало число «три». У спектакля, как ука¬зано в программке, три автора ориги¬нальной идеи. На сцене — артисты трех театров: «СамАрта», «Понедельника» и театра оперы и балета. И, главное, об¬щение со зрителем идет сразу на трех языках — это танец, пантомима и драма¬тическое искусство.
Жанр «Побега» определен как «пластичес¬кие метаморфозы». И это, пожалуй, очень точное определение — основу постановки составляют перевоплощения. Драматичес¬кие актеры превращаются в танцоров и мимов. Артисты балета становятся комиками и трагиками. Люди превращаются в эмоции. Пространство сцены — в пространство жиз¬ни. Жизнь—в побег. Побег — в творчество... О работе над спектаклем рассказывают ак¬теры театра «СамАрт» Виктория Максимова и Павел Маркелов.
— В программке спектакля сказано: «Авторы оригинальной идеи: Ирина Си¬доренко, Виктория Максимова, Васи¬лий Тонковидов». Как могла одна идея прийти в голову одновременно трем людям?
Виктория Максимова: Нас было, в прин¬ципе, не три человека, а четыре: еще Анд¬рей Бердников, на тот момент актер театра «Понедельник". Три года назад, перед тем как он уехал в магнитогорский театр, мы вчетвером собрались на кухне, и у нас родилась идея спектакля. И роль Героя изначально исполнял Бердников, Получается, что этим спектаклем мы его «проводили» в Магнитогорск.
А сейчас постановка восстановилась в новом качестве. Героя играет Влади¬мир Лоркин, мы ввели Пашу Маркелова. И название спектакля раньше было дру¬гое — просто «Метаморфозы». А когда он сменил «прописку» — мы же еще в «СамАрте» его играли, — то сменилось и на¬звание. Вообще, эта постановка — плод коллективного творчества. Когда кому-то приходит идея, мы вместе ее обсуждаем, каждый вносит свою лепту. Паша при¬шел — тоже свою лепту внес...
— Мне показалось, в вашем спектакле драматические актеры лучше справи¬лись с пластической задачей, нежели артисты балета — с драматургичес¬кой...
Павел Маркелов: Я изначально был зри¬телем этого спектакля, и я реально вижу, насколько все балетные девочки и маль¬чики изменились, как вырос их актерский уровень. Во многом, кстати, благодаря Ирине Сидоренко — актрисе театра «Поне¬дельник», которая в «Побеге...» выступила в качестве режиссера.
Виктория Максимова: Естественно, не стоит сравнивать, они же не обучались драматическому искусству, а, например, профессиональные хореографы сразу скажут, глядя на Павла, что он не танцор. И я на фоне балетных тоже проигрываю, хотя и занималась танцами больше. Мы прячем свои хореографические недо¬статки за актерскую игру.
— Павел, что тебе как актеру дало учас¬тие в этом спектакле?
Павел Маркелов: То самоощущение, которое, к сожалению, забывается, когда становишься профессиональным акте¬ром. Ты ходишь в театр как на работу — во всех смыслах, и появляются какие-то «спортивные» моменты в профессии: чего-то добился, чего-то не добился, что нужно сделать для того, чтобы добиться... И уходит то ощущение, которое было у меня, когда я ходил в театральную студию и только-только начал влюбляться в театр — когда черпаешь какие-то не¬множко дилетантские удовольствия в се¬рьезном деле. Потому какой бы частью моей профессии не являлось движение на сцене, с точки зрения пластического музыкального театра я все равно остаюсь дилетантом, который нахватался чего-то по верхам. На репетиции и спектакли «По¬бега» я прихожу как тот школьник, который ходил в театральную студию и испытывал волнение совершенно другого качества, И я понимаю, что, с одной стороны — взят¬ки гладки, потому что я актер: а не танцор. А с другой — нельзя подводить ансамбль и определенный уровень необходимо поддерживать. И все это вызывает такое приятное самоощущение. Так что я сюда хожу за удовольствием!
— А как ты для себя расшифровываешь название спектакля — «Побег длиною в жизнь»?
Павел Маркелов: Если из поэтичной формулировки извлечь суть, то получа¬ется, что жизнь есть побег. Для меня это парадоксальный образ, с которым я до сих пор не сталкивался. Изначально каждый человек будет согласен с позицией, что жизнь есть некий побег, но дальше уже ты начинаешь входить в некую сумеречную зону своего сознания, своих каких-то скры¬тых страхов и желаний. Эта метафора дает человеку широкое поле для размышления: куда и от чего этот побег. Для меня это, пре¬жде всего, побег от самого себя — к самому себе. Человек же не может всегда до конца оставаться собой в силу разных причин: его накрывают какие-то соблазны, другие люди мешают и так далее, и так далее. И следует побег от своего лукавого состояния — к со¬стоянию, так скажем, своему истинному и первородному.